Н.Кутковская
газета «Белгородская правда» 10 августа 2002 года

ЛЮБОВЬ ВСЕГДА ОСТАЕТСЯ

Взяла в руки православный журнал, выходящий на Украине - там пишут о белгородском старце Серафиме (Тяпочкине). Открыла книгу, выпущенную в Москве, - и тут его вспоминают! Везде любят, почитают приснопамятного ракитянского батюшку. Верующий народ и при жизни считал его святым. Поэтому никого не удивило известие, что идет подготовительная работа к канонизации архимандрита Серафима.

У скромной могилки отца Серафима, расположенной слева, от алтаря Свято-Никольского храма, постелен пестрый молельный коврик. Когда ни придешь в этот тихий уголок церковного двора, обязательно кто-то молится. Пять-шесть живущих при храме иногородних паломников – обычное дело, не считая приезжающих из Белгород и области.

- Только по батюшкиным молитвам и живу, ноги еле ходят. Помолюсь: «Отец Серафим, помоги!» - глядишь, и дойду до храма, службу отстою, - рассказывала нам пожилая прихожанка. И поделилась «секретом»: - А земля на могилке батюшки благоухает»

Настоятель храма отец Николай, член комиссии по изучению духовного наследия отца Серафима, признался: к подобным свидетельствам относится осторожно. Мы народ эмоциональный, кто не ищет чудес и знамений? Но, признаться, мне самой то и дело чудился у могилки отца Серафима нежный запах ладана, хотя служба в храме давно закончилась.

Год назад протоиерей Николай Германский подал прошение на имя владыки Иоанна о канонизации архимандрита Серафима. «Но мы не о чудесах, а о его предстоянии перед Богом говорим! Для меня вообще самое важное свидетельство – слова отца Серафима о том, какую радость он испытывал во время Божественной литургии! Понимаете, что это значит? Царство Божие ему приоткрыто было… Отец Серафим был сама любовь, вот мое понимание его святости. Апостол Павел писал в одном из посланий, помните, если «могу и горы переставлять, а не имею любви, то я ничто…»

Могла ли такая любовь умереть? Конечно же, нет. Об этом свидетельствуют те исцеления и незримые утешения, что совершаются на его могилке… Как трогательно порой пытаются дотянуться до этой отеческой любви больные, страдающие люди. Кто не может приехать в Ракитное, за того молятся родные, а тем, кому совсем неоткуда ждать помощи пишут письма.

Недавно отцу Николаю прислала письмо тридцатилетняя парализованная женщина Татьяна. «Батюшка, простите за беспокойство. Помолитесь за меня у могилки отца Серафима. И еще об одной женщине, у нее большое несчастье».

- Коротенькое письмо, безыскусное, а какое упование на Бога! Еще и о других просит…

Духовными чадами отца Серафима сегодня хотели бы называться многие. На самом деле людей, окрепших в вере под его крылом, осталось мало. Те, кто был сверстником отца Серафима, уже ушли в мир иной. Есть духовные чада батюшки среди московского, белгородского духовенства, на Украине. Несколько раз в год приезжает в Ракитное его внук, диакон Димитрий.

В поисках документальных свидетельств о жизни отца Серафима комиссии по духовному наследию нередко приходится выходить на самый высокий уровень. Через депутата Госдумы Н.И.Рыжкова обратились в правительство Казахстана. В 194—1950-е годы батюшка отбывал срок в Карагандинском лагере – только за то, что был верным служителем Христовым. Пятнадцать лет провел он в тюрьмах и ссылках. Даже в лагере тайно исповедовал, отпевал, крестил, утешал заключенных. Они смастерили ему епитрахиль и поручи из полотенец, вышили кресты. Все испытания – заключение, голод, побои, унижения – отец Серафим принимал смиренно и впоследствии говорил: «Рад, что Господь сподобил меня пострадать вместе с моим народом».

К сожалению, ни в Казахстане, ни в Днепропетровске, где его в 1941 году арестовали, не обнаружилось лагерное дело осужденного Тяпочкина. Может быть, архивы уничтожены, а может, с них до сих пор не снят гриф секретности…

Из личных вещей отца Серафима (их и при жизни-то было у подвижника немного) почти ничего не сохранилось – после смерти разобрали почитатели и духовные чада старца. Наперсный крест хранится у отца Николая, а камилавка, он когда-то подарил монаху из Коренной пустыни, мучившемуся головными болями.

В низеньком голубом домике рядом с храмом, где двадцать лет жил отец Серафим, сейчас разместились художники-иконописцы, обновляющие росписи храма, приезжие паломники. Пустует только комнатка отца Серафима. Вот кровать, на которой он скончался. Перед окном аналой, для чтения Евангелия и Псалтыри. На стене его портрет – взгляд старца словно приникает в душу. Отец Николай смотрит на него и рассказывает:

- Вы, наверное, замечали, на портрете у отца Серафима всегда разное выражение , то он сердится , то утешает… Эта фотография была у меня еще много лет назад, когда я служил в селе Борки Курской области. Почитал его как великого старца. Однажды подхожу и вижу: батюшка сегодня такой радостный, даже смеющийся. На следующий день вызывает меня владыка Ювеналий, наш архиерей, и говорит: «Отец Николай, в Ракитном место на приходе освободилось – не хотите перейти?». Вот оно что, думаю, теперь понятно, отчего улыбался батюшка.

Духовное присутствие отца Серафима незримо ощущается здесь. У могилки, лицом к холодному граниту, чувствуешь себя как под епитрахилью, на исповеди. А на литургии он представляется мне стоящим у Царских врат.

В преддверии возможной канонизации храм ремонтируют. Работает сборная, со всей России, артель иконописцев. Возглавляемая выпускником Строгановки. В мое посещение храма за лесами еще не было видно лика святого покровителя храма – Николая Мирликийского, только радостно просвечивался теплый, абрикосовый – «святительский», как объяснил настоятель, цвет. А внизу на белых стенах, графические эскизы. Царственные страстотерпцы, новомученики российские – преподобная Елизавета, патриарх Тихон, митрополит Киевский и Галичский Владимир. И в этом же ряду наш батюшка, святой преподобный Серафим Ракитянский. Это первая его икона. Если не считать фрески, выполненной той же артелью в Преображенском храме Белгорода.

Канонизация предполагалась в этом году, но не все готово… Новую раку для мощей решили не заказывать. Владыка Иоанн благословил взять хранящуюся в Грайвороне раку святителя Иоасафа Белгородского. В этом видится определенный смысл. Они теперь рядом в вечности – святитель Иоасаф и отец Серафим, пусть будут близки и на земле.

Уезжая из Ракитного, я налила в большую бутылку воды из колодца, вырытого при отце Серафиме и освященного им.

Хотелось взять и щепотку земли с могилы старца, но отец Николай сказал, что это можно только по благословению. А немного позже заметил, между прочим:

- Говорят: «Хорошо бы иметь кусочек одежды святителя Николая». А лучше бы – иметь «кусочек» его веры! «Хорошо бы иметь горсть земли с могилки отца Серафима». А лучше бы – иметь хоть частицу его Любви к ближнему.